Согласно ст.415 ГК РФ прощение долга - это освобождение кредитором должника от лежащих на нем обязанностей. Нетрудно заметить, что данная конструкция имеет некоторое сходство с таким видом дарения как безвозмездное освобождение дарителем одаряемого от имущественной обязанности перед собой (п. 1 ст. 572 ГК РФ).
В обоих случаях, и при прощении долга и при дарении, идет речь об освобождении одной стороной другой стороны от лежащей на последней имущественной обязанности. Данное сходство неоднократно отмечалось различными авторами, однако единого мнения по данному вопросу не имеется. Проблема отношения прощения долга как способа прекращения обязательств и договора дарения имеет давнюю и достаточно противоречивую историю, однако действующее современное законодательство в полной мере эту проблему не разрешает. Вопросы, рассматриваемые в современном правоприменении и науке, в целом сводятся к следующему: какой сделкой является прощение долга - односторонней или многосторонней и, в случае признания многосторонней сделкой - является ли прощение долга разновидностью договора дарения.
Разрешение указанной проблемы имеет важное правоприменительное значение. От ответа на данные вопросы зависит, во-первых, должно ли прощение долга быть основано на соглашении сторон и, во-вторых, распространяется ли на прощение долга (помимо ограничения, установленного в самой ст. 415 ГК РФ) ограничения и запреты на дарение, указанные в ст. ст. 575, 576 ГК.
Прощение долга, в особенности частичное,нередко практикуется в отношениях между коммерческими организациями . Однако, если бы в данных случаях прощение долга является одновременно и договором дарения, такие сделки следовало бы считать недействительными, поскольку ст. 575 ГК запрещает дарение в отношениях между коммерческими организациями, и сумма «прощеного» долга для коммерческих организаций была бы ограничена пятикратным минимальным размером оплаты труда.
В пользу признания прощения долга дарением высказываются многие авторы. В частности Суханов Е.А. указывает на то, что «… речь идет о разновидности дарения, требующего, следовательно, согласия должника, поэтому к прощению долга применимы правила о договоре дарения, в том числе о запрете и ограничении возможностей дарения (ст. 575, 576 ГК)». Такого же мнения придерживается М.И. Брагинский и И.В. Елисеев пишет: «Освобождение от обязанности перед дарителем называется прощением долга. Буквальное толкование ст. 415 ГК приводит к выводу о том, что прощение долга является односторонней сделкой …. такой вывод некорректен, поскольку в силу ст. 572 ГК прощение долга всегда является договором дарения и поэтому требует согласия должника».
М. Масевич отмечает, что прощение долга в соответствии со ст. 415 ГК относится к односторонним сделкам и этим признаком отличается от дарения, которое является двусторонней сделкой. Аналогичного мнения придерживается Е.В. Кабатова .
Существует и третья точка зрения, которой придерживаются В.В. Витрянский и А.М Эрделевский и суть которой заключается в том, что прощение долга только при определенных условиях может являться разновидностью дарения. Так, В.В. Витрянский подчеркивает, что прощение долга, будучи основанием прекращения обязательства., именно в этом качестве «используется в имущественном обороте, участники которого нередко путем прощения долга прекращают взаимные обязательства…Признание всякого прощения долга договором дарения способно дестабилизировать имущественный оборот и повлечь за собой иные серьезные негативные последствия». А.М. Эрделевским на основании анализа законодательства и моделирования различных ситуаций приходит к выводу, что прощение долга, являясь двусторонней сделкой, далеко не всегда становится дарением. Прощение долга тогда и только тогда может быть квалифицировано как дарение, если воля кредитора была направлена «на сохранение имущественной массы должника путем безвозмездное освобождение от имущественной обязанности перед собой» и только в этом случае дарение подвержено ограничениям. В противном случае прощение договора разновидностью дарения не является. К аналогичному выводу приходит и В.В. Витрянский, отмечая, что прощение долга может быть квалифицировано как договор дарения, «когда положительно решен вопрос о безвозмездности … действий кредитора по освобождению должника от возложенных на него обязательств и при явном намерении кредитора одарить должника» , и, далее, «здесь… необходимо исходить из презумпции возмездности прощения долга».
Для иллюстрации утверждения о возможной возмездности прощения долга А.М. Эрделевский приводит следующий пример. Между сторонами заключен договор купли-продажи, покупатель оплатил товар, и на продавце лежит обязанность этот товар передать. Допустим, что покупатель предполагал реализовать товар в другом городе, где находится единственный потенциальный потребитель этого товара. К моменту передачи товара значительно возросла стоимость перевозки, и покупателю стало экономически выгоднее лишиться товара, а также средств на его приобретение, нежели нести дополнительные затраты. Однако покупатель обязан принять товар от продавца (вывезти его со склада. что также сопряжено с расходами). Таким образом, покупателю целесообразно освободить продавца от обязанности передать товар, т.е. простить ему долг, рассчитывая, что продавец не будет требовать от покупателя его принятия. В этом случае продавец получит возможность распорядиться товаром по своему усмотрению (например, реализовать иным лицам.)
Автор отмечает, что в данной ситуации «воля покупателя направлена не на безвозмездное освобождение продавца от обязанности передать товар, а на полное прекращение обязательственного отношения, участие в котором стало для покупателя убыточным» . Однако мотивация в гражданско-правовых отношениях значения не имеет. Тот факт, что покупатель был экономически заинтересован освободить своего контрагента от лежащей на нем обязанности, не может служить основанием для доказательства возможной возмездности прощения долга.
Или, например, другая ситуация, приведенная в этой же статье.
Должник обязан уплатить кредитору наличными 1000 руб., срок исполнения этой обязанности уже наступил, но должник не имеет в своем распоряжении этой суммы. Он информирует кредитора, что имеет возможность немедленно взять взаймы под проценты у третьего лица 500 руб. и отдать их кредитору наличными, если тот простит ему остальную часть долга. Кредитор оказывается перед выбором: предпочесть 500 руб. сейчас и простить должнику остальную часть долга, либо ждать, когда должник изыщет возможность вернуть всю сумму, либо обратиться в суд и получить деньги и через несколько месяцев судебной тяжбы (если должник к тому времени не окажется неплатежеспособным). Велика вероятность того, что кредитор предпочтет первое, и между сторонами будет заключено соглашение, по которому должник передаст кредитору наличными 500 руб., а кредитор освободит должника от обязанности уплаты оставшейся задолженности в размере 500 руб. (простит эту часть долга). Автор считает, что в данном случае имеет место правомерное прощение долга, которое обусловлено встречным имущественным предоставлением, и в силу этого не является безвозмездным.
Однако способ, которым прекращен в этой ситуации договор займа, имеет все признаки отступного. Действительно, в рассмотренном примере обязательство (денежное) по соглашению контрагентов прекращено путем предоставления денежной суммы взамен исполнения (передачи 1000 руб.). Размер суммы - 500 руб., а также, вероятно, срок и порядок исполнения были оговорены сторонами.
Сделаем попытку отграничить прощение долга от отступного. Представляется, что при прощении долга воля кредитора направлена на прекращение обязательства посредством освобождения должника от лежащей на нем обязанности, а при применении отступного заключается соглашение кредитора и должника о прекращении обязательства при условии исполнения должником иного обязательства, оговоренного сторонами.
Учитывая изложенное возможно сделать некоторые выводы.
Во-первых, прощение долга и отступное отличаются по признаку возмездности.
Во-вторых, при прощении долга юридическая связь между сторонами прекращается, когда кредитором принято решение освободить должника от исполнения обязательства (и должник не возражает), при применении отступного юридическая связь между сторонами прекращается в момент исполнения условий соглашения об отступном.
При таких обстоятельствах представляется вполне обоснованным подход, при котором прощение долга рассматривается в качестве двусторонней сделки и имеет признаки дарения.
Так, односторонней, согласно п. 2 ст. 154 ГК РФ является сделка, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны; в соответствии со ст. 155 ГК РФ «односторонняя сделка может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом или соглашением сторон».
Вместе с тем на практике возможны ситуации, когда должник предпринял какие-либо действия и понес определенные затраты для того, чтобы исполнить обязательство надлежащим образом, предложение кредитора о прекращении обязательства путем прощения долга ему невыгодно, и он не согласен прекратить обязательство таким образом.
Поскольку прекращение обязательства по требованию одной стороны допускается только в случаях, предусмотренных законом или договором (п. 2 ст. 407 ГК РФ), в случае, когда кредитор настаивает на прекращении обязательства и не принимает надлежащее исполнение, будет иметь место просрочка кредитора (ст. 406 ГК РФ).
Таким образом, несмотря на то, что в ст. 415 ГК РФ не предусмотрено соглашение сторон в качестве основания прощения долга, должник, как минимум, не должен возражать против прекращения обязательства, таким образом, т.е. и воля должника, как и воля кредитора, должна быть направлена на прекращение обязательства. Следовательно, прощение долга необходимо признать двусторонней сделкой.
Как было указано выше, прощение долга не может носить возмездный характер.
Можно утверждать, что прощение долга и договор дарения имеют одинаковые признаки, следовательно, представляется верной точка зрения, согласно которой прощение долга является дарением.
Представляется, что дарение является двусторонней сделкой, поскольку должник как минимум не должен возражать против прекращения обязательства таким способом. Действительно, возможны ситуации, когда должник предпринял какие-либо действия, понес затраты и ему выгоднее исполнить обязательство, нежели прекратить. Что касается вопроса о предполагаемой возмездности прощения долга, представляется, что этот критерий не может быть принят во внимание, поскольку мотивация в гражданско-правовых отношениях значения не имеет. На основании изложенного можно сделать вывод, что конструкция прощения долга совпадает с конструкцией дарения в форме освобождения должника от имущественной обязанности. Следовательно, все ограничения и запреты, предусмотренные для дарения, действительны и для прощения долга.