Обзор судебной практики за 3 квартал 2006 года

У Т В Е Р Ж Д Е Н

постановлением Президиума Верховного
Суда Российской Федерации
от 29 ноября 2006 года

 

 

 

 

 

О Б З О Р

 

удебной практики
Верховного Суда Российской Федерации
за третий квартал 2006 года

 

 

 

СУДЕБНАЯ  ПРАКТИКА

ПО  УГОЛОВНЫМ  ДЕЛАМ

 

Вопросы квалификации

 

 

1. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат (ст. 36 УК РФ).

 

Установлено, что Бандура, Жижимов, Николенко и Резанов предварительно договорились совершить разбойное нападение на потерпевшую с целью хищения имущества. Выставив стекло в окне, они незаконно проникли в жилище потерпевшей. Жижимов нанес ей множественные удары кулаком в голову, после чего он сдавил шею потерпевшей руками, а затем веревкой задушил ее.

 

Бандура, Николенко и Резанов в это время искали в доме ценности. Позже к ним присоединился и Жижимов. Нападавшие похитили принадлежащие потерпевшей деньги в сумме 14110 рублей и имущество, всего на сумму 14760 рублей.

 

Бандура признан виновным в разбойном нападении, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, и его действия квалифицированы судом по п. «в» ч.4 ст. 162 УК РФ.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении Бандуры оставила без изменения.

 

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении поставил вопрос об изменении состоявшихся в отношении осужденного Бандуры судебных решений вследствие неправильного применения уголовного закона и о переквалификации действий Бандуры с п. «в» ч.4 ст. 162 УК РФ на ч.3 ст. 162 УК РФ.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил представление по следующим основаниям.

 

По смыслу уголовного закона (ст. 36 УК РФ) эксцессом исполнителя признается совершение одним или несколькими исполнителями преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат.

 

Судом установлено и отражено в приговоре, что предварительной договоренности у участников разбойного нападения о причинении потерпевшей тяжкого вреда здоровью или о ее убийстве не было.

 

Никаких действий, направленных на причинение потерпевшей тяжкого вреда здоровью, Бандура не совершал, не оказывал он и содействия другим лицам при совершении ими таких действий. Данных, свидетельствующих о том, что умыслом осужденного Бандуры охватывалось причинение потерпевшей в ходе разбойного нападения тяжкого вреда здоровью или лишение ее жизни, судом не установлено и не приведено в приговоре.

 

При таких обстоятельствах Президиум переквалифицировал действия Бандуры с п. «в» ч.4 ст. 162 УК РФ на ч.3 ст. 162 УК РФ как разбойное нападение, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 388П06ПР по делу Бандуры

 

2. Действия виновного ошибочно квалифицированы судом как убийство, совершенное из хулиганских побуждений.

 

Установлено, что Нефедов пришел в дом престарелой Н., инвалида 1 группы, и попросил в долг деньги. Получив отказ, осужденный нанес потерпевшей удар молотком по голове. После этого Нефедов облил Н. бензином и поджег.

 

Смерть потерпевшей наступила от отправления окисью углерода.

 

Путем поджога уничтожено чужое имущество, а также деньги в сумме 1500 руб., чем причинен значительный ущерб - на сумму 1925 рублей.

 

Действия Нефедова квалифицированы судом по п.п. «в», «и» ч.2 ст. 105 и ч.2 ст. 167 УК РФ.

 

В надзорной жалобе осужденный указывал, что хулиганских побуждений в его действиях не было, а конфликт с потерпевшей произошел на бытовой почве. Ссылался он также на необоснованное осуждение по ст. 167 УК РФ.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил надзорную жалобу осужденного частично.

 

Сам Нефедов в ходе следствия и суда утверждал, что он попросил у потерпевшей в долг деньги, но она отказала и стала упрекать его в попрошайничестве и злоупотреблении спиртными напитками. «Он обиделся, взял молоток и убил потерпевшую».

 

Эти доводы судом не опровергнуты.

 

При таких обстоятельствах действия виновного были вызваны личными неприязненными отношениями.

 

Квалифицируя действия осужденного по ч.2 ст. 167 УК РФ, суд указал в приговоре, что тот умышленно путем поджога уничтожил постельные принадлежности потерпевшей, а также деньги в сумме 1500 руб., чем причинил значительный ущерб в размере 1925 руб.

 

В соответствии с изменениями, внесенными в Уголовный кодекс РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 162, значительный ущерб не может составлять менее 2500 руб.

 

Ущерб, причиненный Нефедовым, меньше этой суммы, поэтому не является значительным.

 

В соответствии со ст. 10 УК РФ закон, устраняющий преступность деяния, имеет обратную силу.

 

С учетом изложенного Президиум изменил приговор и кассационное определение, освободил Нефедова от наказания, назначенного по ч.2 ст. 167 УК РФ, а также исключил его осуждение по п. «и» ч.2 ст. 105 УК РФ.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 164П06 по делу Нефедова

 

3. Заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления необоснованно квалифицировано как соучастие в убийстве.

 

Установлено, что Усманов, Горюнов, Парфенов и Шачнев в составе банды совершили ряд преступлений.

 

Вечером 14 марта 2000 года они встретили ранее не знакомую П. и привезли ее в дом, где проживал Горюнов. Во время распития спиртного между П. и Горюновым возникла ссора. Горюнов нанес потерпевшей удар в голову, отчего она упала на диван, а сам сел ей на спину. Парфенов и Шачнев стали удерживать потерпевшую за руки и ноги, а Горюнов в это время душил П., пока не наступила ее смерть. После этого Горюнов и Шачнев совместно с Усмановым вывезли труп потерпевшей в лесопосадку.

 

Действия Усманова квалифицированы судом по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное организованной группой и сопряженное с бандитизмом.

 

В надзорной жалобе осужденный Усманов просил переквалифицировать его действия на ст. 316 УК РФ, мотивируя тем, что непосредственного участия в лишении жизни П. он не принимал, о ее убийстве либо о сокрытии преступления с другими осужденными заранее не договаривался.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировал действия Усманова на ст. 316 УК РФ, указав следующее.

 

По смыслу уголовного закона действия виновного как убийство, совершенное организованной группой, могут быть квалифицированы, если по делу будет установлено, что группа из двух или более лиц объединена умыслом на совершение одного или нескольких убийств. При этом такая группа, как правило, тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет между участниками группы роли, которые каждый из них будет исполнять в процессе совершения убийства. Поэтому действия всех участников организованной группы квалифицируются как соисполнительство.

 

Однако по настоящему уголовному делу таких признаков не имеется.

 

Приговором суда установлено, что Усманов лишь принял меры к сокрытию трупа потерпевшей. Никаких действий, направленных на лишение жизни П., либо на оказание в этом в какой-либо форме содействия другим осужденным, Усманов не совершал.

 

Вывод суда о том, что Горюнов «рассчитывал на помощь Усманова», является предположением, поскольку не подтвержден доказательствами, изложенными в приговоре.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 69П06 по делу Усманова

 

4. Лицо, умышленно причинившее тяжкий вред здоровью, не может нести ответственность за оставление потерпевшего в опасности.

 

Бессонов в ходе ссоры 8 февраля 1999 года избил потерпевшего К., вследствие чего тот был лишен возможности совершать самостоятельные действия. Затем Бессонов выволок потерпевшего на улицу и в 40-градусный мороз оставил лежать на снегу без верхней одежды. В результате потерпевший скончался от острой кровопотери.

 

Действия Бессонова квалифицированы судом в приговоре (с учетом последующих изменений) по ч.4 ст. 111 и ст. 125 УК РФ.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по надзорному представлению прокурора, изменил состоявшиеся в отношении Бессонова судебные решения, исключил его осуждение по ст. 125 УК РФ, мотивировав свое решение следующим.

 

Преступление, предусмотренное ст. 125 УК РФ, состоит в бездействии, выразившемся в заведомом оставлении без помощи лица, которое находится в опасном для жизни или здоровья состоянии, лишено возможности принять меры к самосохранению. Эта невозможность обусловлена такими причинами, как малолетство, старость, болезнь, беспомощность.

 

Как видно из материалов уголовного дела, Бессонов поставил другое лицо в опасное для жизни и здоровья состояние в результате умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека.

 

Эти его умышленные действия не могут дополнительно квалифицироваться по ст. 125 УК РФ, поскольку они в этом случае полностью охватываются составом преступления, предусмотренным ч.4 ст. 111 УК РФ.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 215П06ПР по делу Бессонова

 

5. В соответствии с примечанием к ст. 222 УК РФ, действовавшим на момент совершения преступления и вынесения приговора, лицо, добровольно сдавшее предметы, указанные в настоящей статье, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.

 

Судом установлено, что Воронин 28 апреля 2001 года после совершенного убийства и покушения на убийство передал своему знакомому М. на хранение четыре патрона и обрез гладкоствольного ружья ИЖ КБ 16-го калибра.

 

Указанные действия Воронина квалифицированы судом по ч.1 ст. 222 УК РФ.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации состоявшиеся по делу Воронина судебные решения в части осуждения его по ч.1 ст. 222 УК РФ отменил. Производство по делу в этой части прекратил в соответствии с примечанием к ст. 222 УК РФ.

 

В постановлении Президиум мотивировал решение следующим.

 

Из показаний свидетеля М. видно, что Воронин оставил у него свою сумку. Через несколько дней, узнав об аресте Воронина, обрез и четыре патрона он спрятал в подвале дома, а сумку выбросил.

 

В письменном заявлении о явке с повинной, сделанном после задержания, Воронин изложил обстоятельства совершенных преступлений и указал, что сумку он оставил у своего знакомого.

 

Поскольку Воронин заявил, что обрез охотничьего ружья после убийства он отдал на хранение М., следователь отдельным поручением от 8 мая 2001 года, адресованным начальнику УВД, предложил произвести выемку обреза и патронов у М., приложив соответствующее постановление о производстве выемки.

 

В связи с этим 10 мая 2001 года обрез охотничьего ружья и четыре патрона были изъяты у лица, указанного Ворониным.

 

Таким образом, изложенные обстоятельства свидетельствовали о том, что до задержания Воронина по подозрению в совершении убийства и сделанного им заявления, а также до получения его показаний, на которые следователь сослался в отдельном поручении, правоохранительные органы не располагали сведениями о местонахождении оружия и патронов.

 

При таких данных Воронин не мог быть привлечен к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст. 222 УК РФ.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 202П06 по делу Воронина

 

6. Незаконное хранение и ношение обреза охотничьего ружья обоснованно квалифицировано по ч.1 ст. 222 УК РФ.

 

Судом установлено, что Осипов спилил стволы и приклад охотничьего ружья, переделав в обрез, который незаконно хранил и носил.

 

Суд правильно указал в приговоре, что ружье утратило свои первоначальные функции, а обрез обладает другими характеристиками огнестрельного оружия.

 

По заключению баллистической экспертизы, указанный обрез является атипичным огнестрельным оружием, пригодным для стрельбы.

 

Кроме того, материалами дела опровергается и довод осужденного о том, что он добровольно сообщил о наличии у него оружия.

 

Как видно из материалов дела, обрез был обнаружен и изъят во время обыска в квартире Осипова.

 

Указанные действия Осипова квалифицированы судом по ч.1 ст. 222 УК РФ.

 

Вместе с тем суд необоснованно признал Осипова виновным в хранении и ношении боеприпасов - 13 патронов к гладкоствольному охотничьему ружью, поскольку Федеральным законом от 8 декабря 2003 года приобретение, ношение и хранение боеприпасов к гражданскому гладкоствольному оружию декриминализировано.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил из приговора осуждение за незаконное ношение и хранение боеприпасов (13 патронов).

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 438П06 по делу Осипова

 

 

Назначение наказания

 

 

7. Сроки давности, предусмотренные ст. 78 УК РФ и ст. 83 УК РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности в силу ст. 94 УК РФ сокращаются наполовину.

 

По приговору суда Сорокин, судимый 3 февраля 2003 года по ч.1 ст. 105 УК РФ, осужден по п.п. «а», «д» ч.2 ст. 161, п. «а» ч.2 ст. 213 УК РФ.

 

Суд кассационной инстанции приговор в отношении Сорокина изменил, действия его с п. «а» ч.2 ст. 213 УК РФ переквалифицировал на ч.2 ст. 115 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года), из осуждения по п.п. «а», «д» ч.2 ст. 161 УК РФ исключил квалифицирующий признак «с причинением значительного ущерба», переквалифицировал действия осужденного на п. «а» ч.2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года). В остальном приговор оставлен без изменения.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по надзорной жалобе осужденного, дело в отношении Сорокина в части его осуждения по ч.2 ст. 115 УК РФ прекратил на основании п. 3 ч.1 ст. 24 УПК РФ за истечением сроков давности уголовного преследования за это преступление.

 

Президиум мотивировал свое решение следующим образом.

 

Как видно из материалов дела, суд кассационной инстанции при приведении приговора в соответствие с Федеральным законом от 8 декабря 2003 года переквалифицировал действия Сорокина с п. «а» ч.2 ст. 213 УК РФ на ч.2 ст. 115 УК РФ, по которой назначил 1 год лишения свободы.

 

Преступление, предусмотренное ч.2 ст. 115 УК РФ, Сорокин совершил 17 января 2002 года.

 

На основании ч.1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекли два года. При этом сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу.

 

В соответствии со ст. 94 УК РФ сроки давности, предусмотренные статьями 78 и 83 Уголовного кодекса РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности или от отбывания наказания сокращаются наполовину.

 

Приговор в отношении Сорокина, постановленный 21 марта 2003 года, вступил в законную силу 22 января 2004 года. Таким образом, срок давности уголовного преследования за преступление, совершенное несовершеннолетним Сорокиным 17 января 2002 года, истек после постановления приговора, но до его вступления в законную силу.

 

Данное обстоятельство оставлено без внимания судом кассационной инстанции.

 

С учетом вышеизложенного Президиум смягчил назначенное Сорокину наказание по п. «а» ч.2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года), а также наказание по совокупности преступлений до 3 лет 6 месяцев лишения свободы. Исключил назначение наказания на основании ч.3 ст. 69 УК РФ.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 330П06 по делу Сорокина

 

 

Процессуальные вопросы

 

 

8. Обвинительное заключение является следственным документом, в связи с чем следственные органы обязаны обеспечить его перевод на родной язык обвиняемого. Нарушение органами предварительного следствия ст. 18 УПК РФ повлекло отмену приговора.

 

В ходе предварительного следствия установлено, что Варганян - армянин по национальности - недостаточно владеет русским языком. В целях обеспечения его права на защиту в полном объеме было признано необходимым обеспечить участие переводчика в производстве по уголовному делу в отношении Вартаняна.

 

Постановлением следователя по указанному уголовному делу был назначен переводчик.

 

Все основные следственные действия, в том числе предъявление обвинения и ознакомление с материалами уголовного дела, были произведены с участием переводчика. Переводчик был допущен и к участию в производстве по уголовному делу в ходе судебного следствия.

 

Впоследствии Вартанян признан виновным и осужден за приготовление и организацию убийства по найму, группой лиц по предварительному сговору.

 

В кассационном представлении прокурор просил приговор суда в отношении Вартаняна отменить. Прокурор ссылался на то, что Вартанян в ходе предварительного следствия и в судебном заседании пользовался услугами переводчика, так как недостаточно владеет русским языком, однако обвинительное заключение ему вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор суда в отношении Вартаняна отменила по следующим основаниям.

 

Из материалов уголовного дела видно, что обвинительное заключение Вартаняну вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.

 

В соответствии с ч.ч. 2,3 ст. 18 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика.

 

Следственные и судебные документы, подлежащие обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет.

 

В соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело немедленно направляется прокурору, а в случаях, предусмотренных ст. 18 УПК РФ, следователь обеспечивает перевод обвинительного заключения.

 

На основании изложенного Судебная коллегия отменила приговор в отношении Вартаняна.

 

Дело направлено на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания в тот же суд в ином составе судей.

 

Определение № 9-О06-28 по делу Вартаняна

 

9. Судья обоснованно прекратил уголовное дело в отношении лица, обвиняемого по ст. 116 УК РФ, в связи с примирением потерпевших с обвиняемым.

 

В судебном заседании потерпевшие заявили ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Юлдашева в связи с примирением с ним и нежеланием привлечения его к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ.

 

Юлдашев, признавший вину, согласился с прекращением уголовного дела.

 

Постановлением мирового судьи уголовное дело в отношении Юлдашева, обвиняемого по ч.2 ст. 116 УК РФ, прекращено на основании ч.2 ст. 20 УПК РФ - в связи с примирением потерпевших с подсудимым.

 

Суд надзорной инстанции отменил данное постановление мирового судьи и направил дело на новое судебное рассмотрение. Отменяя постановление мирового судьи, президиум указал, что в соответствии со ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ уголовное дело подлежит прекращению в связи с примирением сторон только в отношении лица, впервые совершившего преступление небольшой или средней тяжести. Юлдашев ранее судим, совершил преступление в период условно-досрочного освобождения, поэтому уголовное дело в отношении его не может быть прекращено.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорное представление прокурора и отменила постановление президиума по следующим основаниям.

 

Президиум необоснованно сослался на ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, так как в них говорится о делах частно-публичного и публичного обвинения. В соответствии с ч.2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 116 УК РФ, относятся к делам частного обвинения и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым.

 

Постановление мирового судьи оставлено без изменения.

 

Определение № 69-ДП06-14 по делу Юлдашева

 

10. Рассмотрение судом уголовного дела при наличии обвинительного заключения, утвержденного неправомочным прокурором, является нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора.

 

Верховным Судом Республики Дагестан Миталимов осужден по ч.3 ст. 298 и ч.2 ст. 306 УК РФ.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в надзорной жалобе, в соответствии со ст. 410 УПК РФ отменил приговор и кассационное определение по следующим основаниям.

 

Согласно п.4 ч.1 ст. 221 УПК РФ прокурор, рассмотрев поступившее к нему от следователя уголовное дело, направляет его вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если оно подсудно вышестоящему суду.

 

Это требование закона по настоящему делу не выполнено.

 

В соответствии с п.1 ч.3 ст. 31 УПК РФ, устанавливающим подсудность уголовных дел, верховному суду республики и соответствующему ему суду подсудны дела о преступлениях, предусмотренных, в частности, ст.ст. 294-302 УПК РФ.

 

Миталимов обвинялся в преступлении, подпадающем под признаки ст. 298 УК РФ, то есть его уголовное дело было подсудно Верховному Суду Республики Дагестан, а обвинительное заключение подлежало утверждению прокурором Республики или его заместителем.

 

Между тем, как следует из материалов дела, обвинительное заключение утверждено прокурором г. Дербента Республики Дагестан.

 

Таким образом, обвинительное заключение утверждено неправомочным прокурором, что лишает данный процессуальный акт юридической силы. Это обстоятельство служит препятствием для последующего рассмотрения дела, а решения, постановленные на основе обвинительного заключения, являются незаконными.

 

С учетом изложенного приговор и кассационное определение отменены.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 342П06 по делу Миталимова

 

11. Изменение государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства обвинения в части мотива убийства на обвинение, существенно отличающееся от первоначального, признано нарушением прав подсудимых на защиту.

 

Установлено, что несовершеннолетние Годованец и Кученко совместно со Славенским, уголовное дело в отношении которого прекращено в связи с недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности, договорились о нападении на ранее незнакомого им Т. с целью хищения его одежды. Годованец схватил Т. за ворот куртки и потянул в безлюдное место. Кученко и Славенский при этом находились рядом. Годованец с Кученко и Славенским избили потерпевшего, нанесли ему удары ногами и руками в голову, шею и туловище. После этого все трое раздели потерпевшего и похитили его одежду, а также мобильный телефон и деньги в сумме около 90 рублей, причинив ему ущерб на сумму 11940 рублей.

 

Затем Кученко скрутил руки Т., а Годованец стал душить потерпевшего рукой. Когда Славенский принес камень, Годованец нанес потерпевшему не менее двух ударов камнем по голове. При этом Кученко продолжал удерживать Т. за руки. От полученных телесных повреждений потерпевший в тот же день скончался.

 

Суд квалифицировал действия Кученко и Годованца по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ и ч.2 ст. 162 УК РФ.

 

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении поставил вопрос об изменении состоявшихся в отношении осужденных Кученко и Годованца судебных решений, исключении осуждения их по п. «з» ч.2 ст. 105 УК РФ в связи с тем, что квалифицирующий признак убийства «сопряженное с разбоем» в ходе предварительного следствия не вменялся в вину Кученко и Годованцу, а суд вопреки требованиям закона вышел за пределы предъявленного обвинения.

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил представление по следующим основаниям.

 

В соответствии с положениями ч.2 ст. 252 УПК РФ изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

 

Из постановлений о привлечении Кученко и Годованца в качестве обвиняемых и обвинительного заключения следует, что Кученко и Годованец обвинялись в совершении преступления, предусмотренного п.п. «ж», «к» ч.2 ст. 105 УК РФ, то есть убийства группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление.

 

Суд в ходе судебного разбирательства изменил обвинение, признав Кученко и Годованца виновными в совершении преступления, предусмотренного п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ, то есть убийства, совершенного группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем, поскольку их умысел был направлен на лишение жизни потерпевшего для удержания похищенного имущества.

 

Мотивируя свое решение о квалификации действий осужденных, суд сослался в приговоре на то, что в судебном заседании государственный обвинитель изменил обвинение, исключив квалифицирующий признак, предусмотренный п. «к» ч.2 ст. 105 УК РФ, предлагая квалифицировать действия осужденных по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное группой лиц, сопряженное с разбоем.

 

Таким образом, суд, согласившись с предложением государственного обвинителя, признал Кученко и Годованца виновными в убийстве, сопряженном с разбоем, а не в убийстве, совершенном с целью скрыть другое преступление, в совершении которого они обвинялись, тем самым нарушив право осужденных на защиту.

 

Изменение обвинения в части мотива убийства на существенно отличающееся от первоначального, к защите от которого Кученко и Годованец не были готовы в ходе судебного разбирательства, следует признать осуществленным с нарушением прав подсудимых на защиту.

 

В связи с этим нарушением, повлекшим лишение Кученко и Годованца гарантированных им уголовно-процессуальным законом прав, в том числе права на защиту, состоявшиеся по делу судебные постановления в отношении них подлежат изменению.

 

На основании изложенного Президиум изменил приговор суда и кассационное определение в отношении Кученко и Годованца, исключил осуждение их по п. «з» ч.2 ст. 105 УК РФ.

 

Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 165П06ПР по делу Кученко и Годованца

 

12. Невыполнение судом требований ст. 292 УПК РФ, согласно которой подсудимый вправе участвовать в судебных прениях, заявив об этом ходатайство, признано нарушением его права на защиту и повлекло отмену приговора.

 

Как видно из протокола судебного заседания, подсудимый Азмуханов заявил ходатайство об участии в прениях сторон, к которым он не был готов, и в этой связи он заявил ходатайство о предоставлении ему времени для подготовки.

 

Председательствующий судья, сославшись на то, что он 29 июля и 4 августа 2005 года предупреждал участников процесса о прениях, назначенных на 5 августа, отказал Азмуханову в удовлетворении ходатайства, не предоставил ему время для получения юридической помощи по данному вопросу от своего защитника и приступил к прениям сторон, в которых выступление Азмуханова было кратким и идентичным содержанию последнего слова.

 

Вердиктом коллегии присяжных заседателей Азмуханов признан виновным и осужден за умышленное убийство двух лиц, а также за покушение на уничтожение чужого имущества путем поджога.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении и кассационных жалобах осужденного Азмуханова и его адвоката, приговор отменила по следующим основаниям.

 

Согласно ст. 336 УПК РФ прения сторон после окончания судебного следствия по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, проводятся в соответствии с требованиями ст. 292 УПК РФ, согласно которой подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон.

 

Непредоставление Азмуханову времени для подготовки к выступлению в прениях и для встречи с адвокатом с этой целью Судебная коллегия рассматривает как лишение Азмуханова гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации права в качестве участника уголовного судопроизводства, как несоблюдение процедуры судопроизводства, которое могло повлиять на постановление законного и справедливого приговора, что в силу ч.1 ст. 381 УПК РФ является основанием для отмены приговора.

 

Судебная коллегия отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

 

Определение № 93-О05-21СП по делу Азмуханова

 

 

По гражданским делам

 

1. Заявить о социальном налоговом вычете, предоставляемом родителям детей, обучающихся в образовательных учреждениях, вправе оба супруга, если плата за обучение ребенка была внесена за счет их общих средств.

 

Между супругой истца и образовательным учреждением был заключен договор на оказание платных образовательных услуг по обучению ее сына. За обучение ребенка в 2001 году она внесла 12.000 рублей, и ей был произведен перерасчет подоходного налога за 2001 год и предоставлен социальный налоговый вычет на сумму 7166 рублей, исходя из фактически полученных доходов, с возвратом удержанного подоходного налога в сумме 932 рубля.

 

Требования истца предоставить ему социальный налоговый вычет на оставшуюся сумму 4834 рубля налоговая инспекция оставила без удовлетворения, сославшись на то, что им не представлено документальное подтверждение произведенных им фактических расходов на обучение ребенка.

 

Решением мирового судьи, оставленным без изменения апелляционным определением районного суда, иск удовлетворен.

 

Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, президиум областного суда указал, что в силу п.2 ст.219 НК РФ право на предоставление социального налогового вычета в связи с несением расходов на обучение предоставлено налогоплательщику либо родителю-налогоплательщику за обучение своих детей.

 

Социальный налоговый вычет предоставляется налогоплательщику на основании его письменного заявления, при подаче налоговой декларации в налоговый орган налогоплательщиком по окончании налогового периода, а также при представлении налогоплательщиком документов, подтверждающих его фактические расходы за обучение.

 

Исходя из изложенного президиум пришел к выводу о том, что родители обучающихся в образовательных учреждениях детей вправе заявить о социальном налоговом вычете в том случае, если они представят в налоговый орган кроме письменного заявления и налоговой декларации документы, подтверждающие факт уплаты ими расходов на обучение.

 

Поскольку у истца отсутствовали документы, подтверждающие фактически понесенные им расходы на оплату обучения ребенка, президиум областного суда вынес новое решение по делу, которым отказал в удовлетворении заявленных требований.

 

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила определение президиума областного суда, оставив в силе решение мирового судьи и апелляционное определение районного суда по следующим основаниям.

 

В соответствии со ст. 11 НК РФ институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в указанном Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено указанным Кодексом.

 

Согласно ст.34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуаль-ной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие).

 

Мировым судьёй установлено, что истец и его супруга проживают совместно, ведут общее хозяйство, оба супруга имели в 2001 году доход и являются налогоплательщиками, плата за обучение ребенка была произведена за счет общих средств супругов.

 

Супруга истца не могла воспользоваться налоговой льготой в полном объеме и получила налоговый вычет соразмерно своим доходам, полученным в 2001 году, - на сумму 7166 рублей, и, таким образом, действия ответчика по отказу заявителю в предоставлении социального налогового вычета на оставшуюся сумму в размере 4834 рубля нельзя признать правомерными.

 

Кроме того, п.2 ст.219 НК РФ (в редакции, действовавшей на момент вынесения решения) предусматривает, что налоговый вычет предоставляется в размере фактически понесенных расходов на обучение, но не более 25000 рублей на каждого ребенка в общей сумме на обоих родителей. Из смысла данной нормы закона следует, что если оба родителя участвуют в оплате обучения ребенка, то налоговый вычет предоставляется каждому из родителей и оба родителя вправе получить социальный налоговый вычет в сумме, фактически уплаченной ими за обучение своего ребенка. Статья 219 НК РФ не содержит условий предоставления социального вычета только тому супругу, который указан в справке об оплате обучения.

 

В соответствии с п.7 ст.3 НК РФ все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика.

 

С учетом того, что истец и его супруга являются налогоплательщиками, оплата обучения их ребенка была произведена за счет их общих средств, а также с учетом требований приведенных выше нормативно-правовых актов, истец имел право на предоставление социального налогового вычета в сумме 4834 рубля.

 

Определение № 48-В05-29

 

2. Обеспечение реализации военнослужащими и лицами, уволенными с военной службы, права на жилище осуществляется путем выдачи им жилищных сертификатов.

Согласно п.14 ст.15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (в редакции от 26 апреля 2005 г.) военнослужащие-граждане, имеющие общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и члены их семей при перемене места жительства не позднее чем в трехмесячный срок со дня прибытия на избранное место жительства обеспечиваются органами местного самоуправления жилыми помещениями по установленным нормам.

 

В силу ст. 100 Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в вышеуказанную норму закона внесены изменения, которые вступили в силу с 1 января 2005 г.

 

В новой редакции названного Федерального закона определено, что обеспечение жильем военнослужащих - граждан, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и членов их семей при перемене места жительства осуществляется федеральными органами исполнительной власти за счет средств федерального бюджета путем выдачи государственных жилищных сертификатов (п. 14 ст. 15).

 

Судом установлено, что 24 февраля 1993 г. М. (истец по делу), после 23 лет службы, был уволен из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации в запас в связи с организационно-штатными мероприятиями и прибыл на постоянное место жительства, где был поставлен на учет лиц, нуждающихся в улучшении жилищных условий.

 

Решением районного суда от 30 сентября 2005 г. исковые требования М. к местной администрации о предоставлении благоустроенного жилого помещения удовлетворены.

 

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая М. в удовлетворении исковых требований, суд кассационной инстанции пришел к правильному выводу о том, что с 1 января 2005 г. с органов местного самоуправления снята обязанность по предоставлению военнослужащим жилых помещений.

 

Согласно п. 2 ст.15 Федерального закона от 27 мая 1998 г.

№ 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (в редакции от 22 августа 2004 г.) обеспечение жилым помещением граждан, уволенных с военной службы, вставших на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий до 1 января 2005 г. в муниципальных образованиях, осуществляется за счет средств федерального бюджета путем выдачи государственных жилищных сертификатов органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации по месту постановки на учет.

 

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда при вынесении определения правомерно указала на то, что истец вправе ставить вопрос о выдаче ему в установленном законом порядке государственного жилищного сертификата.

 

Учитывая изложенное, судья Верховного Суда Российской Федерации отказал в передаче дела по иску М. к местной администрации о предоставлении благоустроенного жилого помещения для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции.

 

Определение № 6-В06-12

 

 

3. Снижение размера компенсации морального вреда лицу, пострадавшему в дорожно-транспортном происшест-вии, признано незаконным.

 

Заявительница обратилась в суд с иском и просила взыскать с ответчика сумму затрат на лечение, на приобретение лекарств и на дополнительное питание, расходы на санаторно-курортное лечение, материальный ущерб, причиненный повреждением одежды, и компенсацию морального вреда, ссылаясь на то, что 19 мая 2000 г. на нее был совершен наезд автомашины, принадлежавшей ответчику, в результате чего она получила тяжкие телесные повреждения и вынуждена была пройти длительный курс лечения.

 

Решением районного суда от 16 октября 2003 г. исковые требования удовлетворены частично, в пользу истицы с ответчика взыскан материальный ущерб в размере 28698 рублей 7 копеек, и компенсация морального вреда в размере 8000 рублей.

 

В кассационном порядке данное дело не рассматривалось. Постановлением президиума областного суда от 15 ноября 2004 г. состоявшееся по делу решение изменено, размер компенсации морального вреда снижен до 2000 рублей.

 

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление президиума областного суда от 15 ноября 2004 г. и оставила в силе решение районного суда от 16 октября 2003 г., указав в определении следующее.

 

В соответствии с п. 2 ст. 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации при грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

 

Согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

 

Снижая размер компенсации морального вреда, взысканного в пользу истицы, президиум указал, что суд первой инстанции не учел то обстоятельство, что причиной дорожно-транспортного происшествия явилась неосторожность самой истицы, которая переходила проезжую часть дороги, не убедившись в безопасности дорожного движения, в связи с чем, по мнению президиума, суду первой инстанции при решении вопроса о размере компенсации морального вреда необходимо было применить ст. 1083 ГК РФ.

 

Между тем такой вывод президиума основан на неправильном применении и толковании норм материального права.

 

В соответствии со ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда, в частности, в случае, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

 

Принимая решение о необходимости снижения компенсации морального вреда в соответствии с п. 2 ст. 1083 Кодекса, президиум областного суда указал на наличие в действиях истицы неосторожности, однако данная норма предусматривает возможность уменьшения размера возмещения только в случае грубой неосторожности, которая в ее действиях отсутствовала и не нашла своего подтверждения в материалах дела. Следовательно, размер компенсации морального вреда был снижен президиумом неправомерно.

Определение № 14-В06-1

 

Дела, возникающие из трудовых правоотношений

 

4. Главный бухгалтер не может быть уволен на основании п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, так как не является работником, непосредственно обслуживающим денежные или товарные ценности.

Определение № 78-В06-39

 

5. Контролеры-ревизоры пассажирских поездов, совершившие виновные действия по взиманию с безбилетных пассажиров штрафов без выдачи квитанций, могут быть уволены на основании п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации.

 

Решением районного суда от 9 июня 2005 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам городского суда от 11 августа 2005 г., в удовлетворении исковых требований М. к организации о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда, отказано.

 

Из материалов дела видно, что М. обратился в суд с данным иском, ссылаясь на то, что он 1 октября 2003 г. был принят на работу в организацию и приказом от 31 августа 2004 г. уволен с работы на основании п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации.

 

В соответствии с п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае совершения виновных действий работником, непосредственно обслуживающим денежные или товарные ценности, если эти действия дают основание для утраты доверия к нему со стороны работодателя.

 

Судом установлено, что на основании заключенного между М. и организацией трудового договора от 1 октября 2003 г. М. принят на работу в отдел контроля и ревизий контролером-ревизором пассажирских поездов. В тот же день с М. был заключен договор о полной материальной ответственности. Приказом от 31 августа 2004 г. он уволен с работы на основании п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации. Основанием для увольнения М. послужил акт повторной ревизии контролеров-ревизоров от 8 июля 2004 г. В соответствии с данным актом в ходе ревизии, проведенной совместно с линейным отделом органов внутренних дел, было выявлено 11 пассажиров, которые заплатили штраф за безбилетный проезд контролеру-ревизору М., однако последним квитанции об оплате штрафа указанным пассажирам выписаны не были.

 

Разрешая спор, суд правильно исходил из того, что М. являлся работником, непосредственно обслуживающим денежные ценности, а потому он мог быть уволен с работы на основании п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации.

 

Оценив собранные по делу доказательства в их совокупности по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к выводу о совершении М. виновных действий, которые послужили основанием к утрате доверия работодателя. Судом также установлено, что порядок увольнения М. ответчиком был соблюден.

 

При таких обстоятельствах суд пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований М. о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда.

 

Довод надзорной жалобы о том, что ревизор-контролер не обладает полномочиями по наложению и взысканию штрафов, не является основанием к отмене судебных постановлений, поскольку противоречит действующему законодательству.

 

В силу ч. 1 ст. 23.41 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях органы железнодорожного транспорта рассматривают дела об административных правонарушениях, предусмотренных п.п. 1 и 2 ч. 1 и ч. 4 ст. 11.18 данного Кодекса.

 

Рассматривать дела об административных правонарушениях от имени органов, указанных в части первой названной статьи, вправе контролеры-ревизоры пассажирских поездов (п. 3 ч. 2 ст. 23.41 КоАП РФ).

 

Таким образом, М., являвшийся контролером-ревизором пассажирских поездов, имел право налагать и взыскивать административные штрафы, в том числе за безбилетный проезд.

 

Кроме того, в силу п. 2.4 Инструкции о работе контролеров-ревизоров и ревизоров-инструкторов по контролю пассажирских поездов, утвержденной Министерством путей сообщения Российской Федерации 14 июня 1996 г., контролеры-ревизоры имеют право налагать и взыскивать штрафы в установленных размерах за безбилетный проезд и провоз излишней ручной клади, а при отказе нарушителей от платы составлять постановления о наложении штрафа.

 

Контролеры-ревизоры обязаны сдавать по окончании работы, но не позднее следующего дня в кассу станции взысканные в поездах штрафы и платежи за проезд (п. 2.1 Инструкции).

 

В соответствии с параграфами 1 и 2 Перечня должностей и работ, замещаемых и выполняемых работниками, с которыми работодатель может заключать письменные договоры о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, утвержденного постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 31 декабря 2002 г., выполняемая в должности контролера работа по расчетам при продаже (реализации) товаров, продукции и услуг (в том числе не через кассу, через кассу, без кассы через продавца, через официанта или иного лица, ответственного за осуществление расчетов) дает работодателю право заключать с работником договор о полной материальной ответственности.

 

При разрешении спора судебные инстанции на основании приведенных правовых норм пришли к правильному выводу о том, что М., являвшийся контролером-ревизором пассажирских поездов, непосредственно обслуживал материальные ценности, а потому мог быть уволен с работы на основании п. 7 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации.

 

С учетом изложенного судья Верховного Суда Российской Федерации отказал в передаче дела по иску М. к ОАО «Российские железные дороги» о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции.

 

Определение № 5-В06-131

 

 

6. Полевое довольствие, выплачиваемое работникам геолого-разведочных, топографо-геодезических и обслужи-вающих их предприятий и организаций в целях компенсации повышенных расходов при выполнении работ в полевых условиях, не учитывается при исчислении среднего заработка.

 

В соответствии со ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случае признания увольнения или перевода на другую работу незаконными работник должен быть восстановлен на прежней работе органом, рассматривающим индивидуальный трудовой спор. Орган, рассматривающий индивидуальный трудовой спор, принимает решение о выплате работнику среднего заработка за все время вынужденного прогула или разницы в заработке за все время выполнения нижеоплачиваемой работы.

 

При разрешении исковых требований К. в части взыскания заработной платы за время вынужденного прогула суд первой инстанции, руководствуясь ст. 139 Трудового кодекса Российской Федерации и Положением об особенностях порядка исчисления заработной платы, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 11 апреля 2003 г. № 213, пришел к выводу о необходимости включения в средний заработок для исчисления заработной платы за время вынужденного прогула полевого довольствия.

 

Между тем с данным выводом суда согласиться нельзя по следующим основаниям.

 

В силу ч. 2 ст. 139 Трудового кодекса Российской Федерации для расчета средней заработной платы учитываются все предусмотренные системой оплаты труда виды выплат, применяемые в соответствующей организации независимо от источников этих выплат.

 

При этом под оплатой труда законодатель понимает систему отношений, связанных с обеспечением установления и осуществления работодателем выплат работникам за их труд в соответствии с законами, иными нормативными правовыми актами, коллективными договорами, соглашениями, локальными нормативными актами и трудовыми договорами (ст. 129 Трудового кодекса Российской Федерации).

 

Согласно п. 2 Положения о выплате полевого довольствия работникам геологоразведочных и топографо-геодезических предприятий, организаций и учреждений Российской Федерации, утвержденного постановлением Министерства труда Российской Федерации от 15 июля 1994 г. № 56, полевое довольствие выплачивается работникам геологоразведочных, топографо-геодезических и обслуживающих их предприятий, организаций и учреждений в целях компенсации повышенных расходов при выполнении работ в полевых условиях.

 

В силу п. 7 данного Положения полевое довольствие не облагается налогами, не учитывается при исчислении среднего заработка и не включается в фонд потребления.

 

Постановлением Министерства труда Российской Федерации от 30 марта 1995 г. № 18 действие данного Положения распространено на работников старательских артелей, каковым является истец К.

 

Таким образом, включение полевого довольствия в средний заработок К. при исчислении заработной платы за время вынужденного прогула является неправильным.

 

Вместе с тем в соответствии с п. 3 ст. 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки.

 

Из материалов дела видно, что решение городского суда от 22 августа 2005 г. в части взыскания с организации в пользу К. заработной платы за время вынужденного прогула в установленном размере исполнено.

 

Поскольку недобросовестности со стороны К. и счетной ошибки при исчислении заработной платы за время вынужденного прогула не имеется, полученная К. сумма взыскана быть не может.

 

С учетом приведенной нормы закона оснований для отмены состоявшихся по делу судебных постановлений не усматривается.

 

Учитывая данные обстоятельства, судья Верховного Суда Российской Федерации отказал в передаче дела по иску К. к организации о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и задолженности по заработной плате для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции.

 

Определение № 59-В06-19

 

Дела, возникающие из пенсионных правоотношений

 

7. Ограничение прав военных пенсионеров на получение пенсии по случаю потери кормильца в случае гибели кормильца при исполнении обязанностей военной службы противоречит гарантиям, провозглашенным Конституцией Российской Федерации.

 

Решением районного суда от 21 июля 2004 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 21 сентября 2004 года, удовлетворены исковые требования К. к военному комиссариату области о назначении пенсии.

 

Судом установлено, что К. является пенсионером Министерства обороны Российской Федерации и с 1993 года ему назначена пенсия за выслугу лет. Его сын - старший лейтенант погиб при исполнении обязанностей военной службы в результате аварии АПЛ «Курск» в Баренцевом море 12 августа 2000 г.

 

24 мая 2004 г. К. обратился в военный комиссариат области с заявлением о назначении ему пенсии по случаю потери кормильца. Военкомат, отказывая истцу в назначении пенсии по случаю потери кормильца, его право на получение указанной пенсии не оспаривал при условии его перехода на трудовую пенсию.

 

Признав отказ военного комиссариата области в назначении пенсии по случаю потери кормильца незаконным и назначив такую пенсию, суд исходил из конституционных принципов пенсионного обеспечения, в силу которых ограничение прав военных пенсионеров на получение пенсии по случаю потери кормильца, если последний погиб при исполнении обязанностей военной службы, не согласуется с положениями ст.ст. 2, 19 (части 1 и 2), 39 Конституции Российской Федерации.

 

Кроме того, суд указал, что граждане, относящиеся к одной и той же категории социальной защищенности (родители погибшего военнослужащего), оказались в неравном положении из-за характера их профессиональной деятельности. Так, лица, получающие пенсию, предусмотренную Федеральным законом «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», на основании Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, и их семей» имеют право на получение второй пенсии по случаю потери кормильца за счет средств Министерства обороны, а лица, получающие военную пенсию, утратили возможность получения двух пенсий на основании и в порядке ст. 30 Закона «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, и их семей», что порождает неравенство в сфере пенсионного обеспечения.

 

 

В ходе судебного разбирательства вопрос о нахождении заявителя на ижд